Название: «Здесь жизнь не стоит медного гроша...»
Участники: Лисар, Лансет
Краткий сюжет: на пороге смерти юноша-наемник задает вопросы, которые в той или иной степени волновали каждого: «В чем смысл жизни?», «Почему люди умирают?», «Правильный ли у меня путь?»... Найти ответы помогает бог смерти собственной персоной... 

Скромная, даже по меркам закаленного невзгодами наемника, комната приобретала всё большую четкость. Эгиль не знал, повинен ли в обнажении нищенского пристанища утренний свет, или многочасовой отдых заставил воспаленные глаза прозреть. Противная сырость в ушах всё ещё ощущалась, однако не вызывала такого животного ужаса, как вечером. Более того,– Эгиль смирился с соседством тканевого валика, появившегося после пятого протирания ушей юноши лекарским платком.
«Ты, сын купца, в этой лачуге... Как собака...»
18-летний наемник глухо рассмеялся: «Собака и есть. Не раскрывал бы свою суть перевертыша – целее очутился. Да и благословение папочки не мешает сейчас. Где-то мой роскошный старик?»
О, Эгиль не понаслышке знал роскошь: вкусную еду, выпивку, званые вечера... Возможно, папаша прав на счет вселившегося беса в сыновью рыжую голову, но легче признать, что Эгилю не хватало благовоспитанной компании таких же «золотых птенцов». Юный перевертыш избрал путь наемника, разорвав все связи с прошлым, в котором приходилось буквально прятать хвост... А удача и умение обращаться с мечом сделали остальное.
«Но как легко ломаться, – криво улыбнулся рыжеволосый, скосив взгляд на бордового цвета подушку, – бьюсь об заклад, что от подагры умирать премного приятнее». Его и злила, и веселила мысль о том, что смерть – это такой логический конец данного существования. В самом деле, наемнику положено скончаться во время, или, как Эгилю, – после битвы..?
«Ну уж нет, за меня решать не позволю. Скорчусь в этой тряпичной гробнице, придет кто-нибудь всежалеющий, попутно уборщик комнаты. Да и ребятам похороны не по карману. Лучше погреюсь на весеннем солнышке, а к ночи, как водится – озверею. И вот тут, пожалуйста, приходи смерть».
Эгиль поднялся, отметив необычайную легкость. На умывание ушло около получаса, причем наемник вовсе не смотрел в кривой кусок зеркала на стене. Вода в тазу стала нежно-алой, и Эгиль подумал, что неплохо бы повязать голову тряпьем. Одевался тоже медленней обычного. Зачем-то открыл окно и, с нелепым чурбаном, выбежал из дома.
К радости перевертыша, домишко стоял на краю деревни, а впереди виднелась роща. Эгиль то ускорял шаг, то почти останавливался, сосредоточенно рассматривая первые ростки. Погода была на его стороне: солнце в меру светило, прохлада ненавязчиво обнимала... Наконец он нашел чудную полянку, где и застыл, чувствуя приближение последнего своего сражения.